Генри Каттнер - Этот мир-мой! [Авт. сборник]

— Джо! — предостерегающе воскликнула Мира.

— Подожди. Он должен научиться уважать права других.

— Я homo superior, — заявил Александр с такой миной, словно выложил решающий аргумент.

— А я хочу поговорить с homo posterior,[28] — сообщил Калдерон, пытаясь схватить сына. Внезапно что-то тряхнуло его, нервную систему поразила парализующая энергия. Калдерон отлетел назад и врезался в стену головой. Александр хохотал до слез.

— Ты тоже упал, — щебетал он. — Вот здорово!

— Джо, — крикнула Мира. — С тобой все в порядке?

Калдерон кисло ответил, что надеется выйти из этого живым. Однако, добавил он, нужно, пожалуй, запастись шинами и кровью для переливания.

— На случай, если его вдруг заинтересует вивисекция, — пояснил он.

Мира задумчиво посмотрела на Александра.

— Надеюсь, ты шутишь.

— Я тоже надеюсь.

— Пришел Бордент, поговорим с ним.

Калдерон открыл дверь, и вошли четверо человечков с серьезными лицами. Они не теряли времени: вынув из тайников своих бумажных одежд новые предметы, принялись за дело.

— Я телепортировал ее на двести пять метров, — сказал малыш.

— Так далеко? — спросил Кват. — Устал?

— Нисколько.

Калдерон отвел Бордента в сторону.

— Я бы хотел с тобой поговорить. Думаю, Александр заслужил трепку.

— Клянусь Фобом! — вскричал потрясенный карлик. — Он же А л е к с а н д р! Он супермен Свободный Икс!

— Еще нет. Пока что он ребенок.

— Суперребенок. Нет, Джозеф Калдерон. Хочу еще раз повторить, что дисциплинарные средства могут применяться только достаточно авторитетными воспитателями.

— То есть, вами?

— О, нет, — ответил Бордент. — Мы не хотим его перегружать. Даже у суперразума есть свои ограничения, особенно в период формирования. Александру есть чем заниматься, а его отношение к дружеским контактам еще какое-то время не будет нуждаться в формировании.

В разговор вступила Мира:

— Тут я с вами не согласна. Как и все дети, он настроен антиобщественно. Он может располагать сверхчеловеческими силами, но если говорить о равновесии разума и чувств, Александр еще не-человек.

— Да-а, — согласился Калдерон. — Кстати, эти электрические удары…

— Он просто играет, — заверил Бордент.

— И телепортация. Представьте, что он перенесет меня на Таймс-Сквер из-под душа.

— Это просто игра. Он все-таки ребенок.

— А как быть с нами?

— Вам подобает родительское терпение, — объяснил Бордент. — Как я уже говорил, именно терпимости и обязаны своим появлением Александр и вообще новая раса. Обычный ребенок может вывести из себя, но и все. Раздражение слишком мало, чтобы исчерпать огромные запасы родительского терпения. Однако в случае Свободных Иксов дело обстоит иначе.

— Любое терпение имеет свои пределы, — сказал Калдерон. — Я уже подумывал о яслях.

Бордент помотал закрытой металлическим шлемом головой.

— Он нуждается в вас.

— Но вы можете хоть немного его наказать? — вставила Мира.

— О, это не обязательно. Его разум еще не развился, поэтому он должен сосредоточиваться на более важных вопросах. Вы должны терпеть.

— Словно это уже не наш ребенок, — буркнула она. — Это не Александр.

— Он ваш, но он не простой ребенок! Это Александр!

— Послушай, вполне естественно, что мать хочет обнять своего ребенка. Но как это сделать, если она боится, что тот швырнет ее через комнату?

Калдерон задумался.

— Скажи-ка, подрастая, он обретет еще большую… суперсилу?

— Разумеется.

— Значит, он попросту опасен. Я требую, чтобы он понес наказание. В следующий раз я надену резиновые перчатки.

— Это ничего не даст, — сказал Бордент, хмуря брови.

— Кроме того… вам нельзя вмешиваться. Вам не удержать его в повиновении, да это и ни к чему.

— Всего одна выволочка, — задумчиво произнес Калдерон. — Не отомстить, а показать, что нужно уважать права других людей.

— Он научится уважать права других Свободных Иксов. Не пытайтесь делать ничего подобного. Выволочка, даже если она вам удастся, в чем я сильно сомневаюсь, может извратить его психику. Его учителями, его менторами являемся мы, и мы же должны его охранять. Понимаете?

— Думаю, да, — медленно сказал Калдерон. — Это угроза.

— Вы родители Александра, но главный тут — сам Александр. Если мне придется применить против вас дисциплинарные меры, я их применю.

— Ох, оставьте это, — вздохнула Мира. — Джо, пойдем погуляем по парку, пока Бордент здесь.

— Возвращайтесь через два часа, — сказал маленький человечек. — До свидания.

Проходили дни, а Калдерон не мог решить, что более раздражает в Александре: периоды кретинизма или сверхразума. Чудесный ребенок научился новым фокусам и хуже всего было, что Калдерон никогда не знал, что его ждет, и когда его настигнет какая-нибудь особая шутка. Как, например, когда комок липких конфет, украденных с помощью телепортации из магазина, материализовался в его постели. Александру это казалось безумно смешным, он хохотал до слез.

Или когда Калдерон отказался идти в магазин за конфетами, поскольку, — как он утверждал — у него не было денег.

Александр использовал психическую энергию, чтобы исказить законы земного притяжения, и Калдерон вдруг понял, что висит в воздухе головой вниз и что-то его трясет, а из карманов потоком сыплются монеты. В конце концов он пошел за конфетами.

Чувство юмора развилось прежде всего из жестокости: чем примитивнее разум, тем менее он разборчив. Каннибалу, вероятно, смешны страдания варящейся в котле жертвы. Допустим, кто-то поскользнулся на банановой кожуре и сломал шею. Взрослый человек не будет над этим смеяться, ребенок же — да. Младенец, ребенок, дебил не могут отождествлять себя с кем-то другим, они оригинальны, их собственные интересы решают все. Мусор, раскиданный по всей спальне, не рассмешил ни Миру, ни Калдерона.

В их доме был маленький человек, но никто не радовался этому, кроме самого Александра; он-то развлекался вовсю.

— Ни минуты покоя, — жаловался Калдерон. — Он появляется повсюду и в любое время. Дорогая, я бы хотел, чтобы ты сходила к врачу.

— И что он мне пропишет? — спросила Мира. — Отдых и ничего больше. Ты хоть понимаешь, что прошли всего два месяца с тех пор, как Бордент взял в свои руки воспитание Александра?

— Мы чрезвычайно продвинулись вперед, — сказал Бордент, подходя к ним.

Кват, в контакте с Александром, сидел на ковре, а два других карлика монтировали новые устройства.